— Покормить вас надо, — едва слышно, не открывая глаз, ответила Марья.
— Сами поедим, — рассмеялся он, устроив жену внутри. "Ты отдыхай, хоть и на лошадях мы едем, а все равно — устаем".
Он шел, посадив Майкла себе на плечи. Остановившись перед тем самым, огромным деревом, он услышал сверху голос ребенка: "Большое!"
— Конечно, — Питер спустил его на землю. Оглянувшись, найдя камень, он велел: "Отойди-ка, сыночек".
Мужчина прицелился, из кроны дерева вспорхнули какие-то птицы, плод закачался и упал вниз. "И вправду, — сказал Питер, попробовав, — вкусно. На апельсин похоже, или грушу. Давай, Майкл — он усадил мальчика рядом, и они принялись за еду.
На обратном пути Питер остановился и посмотрел на играющий золотом туман, что стоял над водопадом. "Вот тут, — сказал он сыну, — красиво. Как в Индии, там, где мавзолей, только там — руки человеческие строили, а тут — Господь".
— Я буду строить, — Майкл вложил ладошку в его руку и вскинул на отца синие глаза. "Ногами, папа! — потребовал он.
— Устанешь, — хмыкнул Питер и тут же улыбнулся: "Ну, давай ногами".
Он уложил мальчика. Зевая, прижавшись к нежной спине жены, Питер взглянул на еще неяркие звезды. Он тихо сказал: "Я люблю тебя. Спишь? — он поцеловал отрастающие, мягкие, белокурые волосы. "Спи, милая".
Он шел через анфиладу пустых комнат в своем особняке на Ганновер-сквер. Где-то вдали слышались детские голоса. Питер, остановившись, склонив голову, улыбнулся: "Играют". Он нажал на ручку двери и застыл — два белокурых ребенка, сидя к нему спиной, рассматривали что-то.
— Покажите и мне, милые, — попросил Питер. Один из детей медленно повернулся, и мужчина едва сдержал крик — мертвое, синее лицо, с черными провалами вместо глаз чуть улыбалось. В грязных волосах шевелились черви. "Папа, — сказал мальчик — он был в старых, изодранных панталонах и курточке. "Мой папа!"
— Нет, мой! — услышал Питер капризный голос. Девочка поднялась. Держа за волосы отрубленную голову, повертев ее перед мальчиком, она добавила: "Видишь, это мой папа!"
Питер проснулся. Стерев пот со лба, перекрестившись, он прошептал: "Господи, и приснится же такое!"
Он оглянулся — Майкл спокойно сопел, жены рядом не было. Питер быстро оделся. Откинув полог палатки, он увидел темную фигуру на берегу ручья.
— Выспалась? — ласково спросил он, садясь рядом с Марьей.
Она подняла запавшие, лихорадочные глаза. Пробормотав что-то неразборчивое, поднявшись, женщина стала быстро ходить по берегу. Питер поймал ее за руку, и усадил рядом. "Не могу спать, — задыхаясь, сказала Марья. "Днем хочется, а ночью не могу".
— Тише, — он покачал ее и устроил у себя на плече. "Ты просто устала. Вон, лоб, какой горячий, — Питер зачерпнул воды из ручья и умыл ее. "Посиди, я тут, я рядом, ничего не бойся".
Она застучала зубами и уткнулась лицом ему в грудь. Питер посмотрел на восток — над бесконечной равниной вставал еще тусклый, еле заметный закат.
— Холодно, как холодно…, - Марья оглянулась и ахнула — на горизонте возвышалась огромная, уходящая вверх стена льда. Яркое небо было пронзительно голубым — так, что резало глаза. Она застучала зубами и услышала ласковый голос сзади: "Иди сюда".
Женщина, — некрасивая, смуглая, с умными, в тонких морщинках, темными глазами — распахнула меховую парку. Марья нырнула туда и почувствовала горьковатый, свежий запах. В рыжих косах женщины мелькала седина. Над пустой палубой корабля вились птицы. Марья, прищурившись, увидела вдалеке, на берегу, среди камней — несколько деревянных крестов.
Женщина погладила ее по голове. Покачав Марью, она шепнула: "Не плачь, девочка, не надо".
— Не хочу, — пожаловалась Марья, приникнув к ней. "Почему так? У меня ведь ребенок, и Питер…, Мы так недолго вместе были".
Женщина помолчала, поглядев в бесконечное пространство льда. Потом она вздохнула: "Да кто же знает, девочка?"
— Господь, — неуверенно ответила Марья.
Рыжая, тонкая бровь поднялась вверх. Женщина неожиданно весело улыбнулась: "Да, вы же все в отца вашего. В отцов, — она поправила себя и добавила: "Вот как получилось. Я не жалею, — она хмыкнула, — вы все присмотрены, муж — женщина коротко кивнула на кресты, — на моих руках умер, а я, — женщина рассмеялась, — сколько протяну, столько и протяну. Обидно только, что записки мои никто не найдет".
— Может, корабль какой-нибудь…, - Марья все смотрела в ее глаза. Женщина поцеловала ее в щеку и прижала к себе: "Да нет, милая, не стоит себя обманывать. И тебе тоже — она пристально посмотрела на Марью, — не надо. Согрелась? — спросила она.
— Да, — кивнула Марья. Женщина вздохнула: "Я пойду тогда. Писать. Свечи беречь надо, не так их много. А то скоро вечная ночь начнется, — она направилась к трапу. Марья, рванувшись за ней, крикнула: "Я с вами!"
— Не время, — покачала головой женщина. Марья, проводила взглядом рыжие косы: "И вправду, как тепло. Жарко даже. Господи, да кто же о них позаботится, о Майкле, о Питере…"
— Ты не волнуйся, — услышала она нежный голос. Запахло жасмином. Марья, увидев невысокую, стройную женщину, что очутилась рядом, спросила: "Ты?"
Зеленые глаза посмотрели на нее. Женщина, отерев пот со лба Марьи прохладной, умелой рукой, ответила: "И я тоже. Все будет хорошо, милая". Марья уронила голову на ее плечо и, тяжело задышала: "Господи, я же горю вся….".
В хижине было темно. Питер, оглянувшись, накрыл Майкла какой-то шкурой. Мальчик спал, вздрагивая во сне, что-то бормоча. Мужчина зло сказал себе: "А ну не смей! Тебе жену надо вылечить, у тебя сын на руках, — не смей плакать!"
Он вышел наружу. Прислушавшись к грохоту водопада, рассеянно потрепав по холке лошадь, Питер увидел старика. Тот шел, опираясь на какую-то палку, высокий, чернокожий, в одной набедренной повязке, перекинув через плечо мешок.
— Господи, — бессильно подумал Питер, — прошу тебя, сжалься над ней. Пусть старик что-нибудь придумает. Он же местный, он знает, как это лечить. Это ведь просто укус, ничего страшного. Укус и лихорадка, она обязательно оправится.
Питер заглянул внутрь и увидел белокурые волосы жены, — Мария лежала на спине, не двигаясь, с закрытыми глазами. Лицо ее, недавно мертвенно-бледное, опять стало пылающим, на щеках появились алые пятна.
Старик подошел к нему и скрипуче, коротко сказал что-то, указав рукой в сторону Майкла.
— Унести? — Питер показал на пальцах.
Старик кивнул. Присев, достав какие-то растения из мешка, он стал чертить палочкой на земле. "Отвар сделает, — понял Питер. "И окуривать ее будет, что ли? Господи, я и не слышал никогда о такой лихорадке. В Кейпе ее не знают, я бы запомнил".